У нас в классе училась одна красавица. Её красота была актуальна и востребована, начиная с первого класса и до смерти в 24 года. Погибла Ирка Лебедева от несчастной любви.
У неё были фантастически густые русые волосы ниже пояса, нежнейшая кожа с румянцем и огромные серые глаза. То, что у неё были полные и не самые стройные ноги, маленький рот и ещё десяток недостатков, нисколько её не портило. На такие вещи тогда просто не обращали внимания. Да, ещё она немного косолапила, что только прибавляло ей шарма.
Ирка рано начала нравиться мальчикам, рано начала крутить любовь. Мы ей жутко завидовали. Считали самой счастливой, везучей. А мы — так себе и жизнь наша так себе. На её-то фоне. Хотя и у нас были свои победы и радости.
Это не Ирка Лебедева. Это я в 10 классе. Волосы выкрашены в сиреневый цвет «Иридой». Кто сейчас помнит эту краску? И ещё перламутровые голубые тени вокруг глаз. Конец 70-х. А Иркина фотография у меня не сохранилась. Выкладываю свою, чтобы вы вспомнили моду нашей юности и то время, когда каждая вторая была красавицей, а каждая первая — просто симпатичной. Но мы искали достоинства в других, а в себе — только недостатки. Знали, что будем жить вечно, но торопились любить как будто завтра умирать.
Она первая начала вести взрослую женскую жизнь, связавшись с бас-гитаристом популярной в те годы в нашем городе рок-группы. Все девушки конца 70-х в моём окружении с ума сходили по парням из музыкальной тусовки. Или студент иняза (будущий переводчик), или курсант военного училища, или рок-музыкант — остальные юноши как-то выпадали из нашего поля зрения. Зря, конечно. Мой первый муж, кстати, тоже был из рок-тусовки. Но мне повезло больше, чем Ирке. Мой брак длился меньше года, а вот она влюбилась раз и навсегда (если смерть в 24 года можно считать «навсегда»).
Ирка была не только красивой, но и умной. Хотя училась так себе, потому что часто прогуливала школу.
Очень хорошо рисовала. Если кто помнит, были в 70-е годы так называемые лагеря труда и отдыха для школьников. Подростков отправляли за сотни километров в какой-нибудь колхоз и мы там жили и работали целый месяц. Пахали от зари и до зари, какой там отдых. Платили копейки. Я мечтала купить большого попугая, но мама на заработанные деньги купила мне куртку. Жуткое разочарование. Говорили, что узбекским школьникам в таких лагерях не платили вообще, а они работали на сборе хлопка. Наша школа ездила в совхоз Семикаракорский в Ростовской области. Собирали огурцы, помидоры и зеленый горошек. Жили в поле в больших бараках. Один барак для мальчиков, другой для девочек. Полсотни раскладушек рядами и серые грубо побеленные дощатые стены. Ирка нашла где-то уголь, немного краски и расписала все стены сказочными принцессами, единорогами и принцами. Мы были в восторге. Начальство закатило скандал и заставило всё закрасить. Но у Ирки после этого к репутации красавицы прибавилась ещё слава художницы.
В 9 классе она стала встречаться с взрослым гитаристом. Бросила школу. Гитарист ей ничего не обещал. У него было много девушек. В 26 лет он женился. На другой. Ирке было 17. Она сломалась, пошла по рукам. Тогда это называлось так. Ушла из дома, родители сходили с ума. Жила у подруг, у каких-то случайных мужчин. Начала пить и пробовать разную дрянь.
Красивая, умная, добрая, но, как оказалось, слабая во всех отношениях. Не умела держать удар. Есть женщины, которым лучше бы было вовсе не любить, потому что в любви они полностью утрачивают достоинство, независимость и здравый ум. Безумная любовь — это ад и для женщины, и для того несчастного, кого она выбрала. От неё не сбежишь. И сама она никуда сбежать не может. Это как быть связанным одной верёвкой с безумцем.
Когда ей было 19, в неё влюбился военный переводчик-японист. Он женился на Ирке, увёз её к себе во Владивосток. Она родила дочь. Но даже это не могло её остановить.
Каждый вечер она красилась, наряжалась и исчезала до утра. Её видели с разными мужчинами и в таких местах, где нормальная женщина появляться не должна и не будет. Портовый город.
Одна наша общая подруга была у Ирки во Владивостоке. И, насмотревшись на этот кошмар, спросила Иркиного мужа:
— Почему ты не остановишь её? Привяжи её к батарее, избей, чтобы она тебя боялась, отправь лечиться, скажи, что иначе бросишь её. Сделай что угодно.
Он ответил:
— Я не смогу жить без неё. Я закрою глаза на всё, при условии, что она не бросит меня.
Иркина дочь жила у её родителей в нашем городе. Девочке было 3 года, когда Ирка приехала их навестить. Вместе со своим переводчиком. Через пару дней она исчезла. Её нашли в морге.
Ирка встретилась со своим гитаристом. Слишком много выпила. Стало плохо… Врач скорой говорил, что она всё время повторяла:
— Спасите, хочу жить, у меня дочка маленькая…
Не спасли. Оказывается, у неё было больное сердце с детства. Мы не знали.
Мне сегодня 61 и ей было бы столько же. Как минимум она украла у себя 35 лет жизни.
Хорошо, что не я была такой уж красавицей. Хорошо, что безумная любовь меня миновала. А ведь это так манило в юности, так этого хотелось — роковых страстей, роковой красоты. Если бы можно было запастись чем-нибудь впрок, на будущую жизнь, я бы не стала запасать ни академические знания, ни бытовой и любовный опыт. Я бы просила у Бога только здравомыслия и умеренности. Залог счастья по-моему только в этом.
