Это Ксения Валентиновна Гоженко, героиня сегодняшней истории
Эта чудовищная история произошла и до сих пор происходит в Московской школе № 1018. Ксения Гоженко пришла работать в эту школу в сентябре 2019 года учителем английского языка. До этого она работала в гимназии 1542 в Солнцево. Особых поводов для ухода не было. Ксения выиграла в конкурсе обучение на курсах повышения квалификации в Манчестере и познакомилась там с коллегой. Эта коллега пригласила её перейти в свою школу. Ксения в своей солнцевской школе выпустила 9-й класс, в котором вела классное руководство, захотелось попробовать что-то новое. Уже через два месяца она пожалела о своём переходе. А ещё через год начался кромешный ад с судами, проверками, поклёпами и даже преследованиями. Он длится до сих пор.
Я познакомилась с Ксенией 21 мая этого года. Она прислала вот такое письмо отчаяния на мой ТГ-канал:
Скрин того самого сообщения, с которого все началось
Какое счастье, что я его увидела, ведь я, конечно же, не все комментарии могу отследить. Мы начали общаться с Ксенией. Она была доведена до предела, в голову, по её признанию, лезли самые чёрные мысли. Казалось, что никакого завтрашнего дня уже нет, только полнейшее отчаяние и бессилие. Ксении была нужна помощь. Я подключила юриста, который помогает мне уже много лет выигрывать самые сложные дела. Дело Ксении настолько обросло всякими бумагами, отписками и подложными документами со стороны школы, что юристу потребовалась неделя, чтобы разобраться, поднять нормативную базу. Ему и мне было важно быть уверенными, что правда полностью на стороне учителя. В итоге пару дней назад он сказал, что берётся. Ксения тогда улыбнулась впервые за долгое время. Юрист полностью одобрил наше желание предать историю огласке.
Ниже история Ксении из первых уст. История длинная, приготовьтесь читать долго. Но о таких вещах надо знать.
Ксения со своими ученицами
«Я быстро почувствовала, что в школе что-то не то. Мне было с чем сравнить, у меня большой педагогический опыт. Я работала в разных школах, в университете. А больше всего я сравнивала с последним местом работы, с гимназией 1542.
Первое, что бросилось в глаза, положение новеньких учителей. Их проверяют на прочность, причём довольно жёстко. Мой супруг, бывший военный, назвал это подходящим словом «дедовщина». Новеньким многое не положено. Например, если опаздывал старенький, его встречали с улыбкой, отшучивались. Новенькому опоздание даже на 1 минуту грозило прилюдной поркой. Я говорю не об опоздании на урок, а об опоздании согласно правилам внутреннего трудового распорядка — по правилам учителя должны приходить в школу за 20 минут, время отсчитывается не с момента, когда ты зашёл в школу, а после того, как ты уже оставил свои вещи в гардеробе, привёл себя в порядок. Я даже не против такого правила, я сомневаюсь в этичности прилюдных порок. Нельзя было исправить отметку в электронном журнале. Я имею в виду те случаи, когда учитель ошибся, допустил описку. Обычно до конца дня исправить можно. В этой школе за это были жёсткие санкции. Вообще, вся атмосфера была похожа на постоянный поиск того, за что можно подловить, чтобы наказать. Делалось это некрасиво. Запросто завучи могли сделать замечание учителю при детях. Тональность общения в целом была неприятная. Тебя словно всё время учили, как надо и всячески показывали, что ты не соответствуешь, а у тебя ведь уже опыт за спиной. Я пришла с серьёзным портфолио, с высшей категорией, в звании эксперта ЕГЭ. И мне словно надо было всё это каждый день доказывать. Уже через два месяца поселилось ощущение, что я зря ушла из прежней школы. Этот психологический прессинг был таким контрастом в сравнении с тем тёплым климатом, который мы создавали в педагогическом коллективе в 1542.
Я советовалась с коллегами. Я ведь уже немолода, меня саму принимали в новых школах, я сама принимала новеньких в школах, для меня новый учитель — это тот, кого нужно максимально поддержать. А тут наоборот. Коллеги в новой школе сказали мне: «Потерпите, сейчас вас год поедят, а потом придут новые, и от вас отстанут».
Ксения с учениками
В какой-то момент я заметила, что меня по утрам просто не несут ноги в школу. Единственное, что заставляло идти, были мои ученики и мой класс, у которого я вела английский язык и была классным руководителем. Я решила не обращать внимание на корпоративную культуру и просто делать своё дело. Но, конечно, это оказалось невозможно. Дело в том, что я заметила первое серьёзное нарушение трудовых отношений и не стала об этом молчать. Но обо всём по порядку.
Когда я только пришла, у меня было 28 часов и классное руководство в пятом классе. В марте 2020 года, на тот момент я не отработала даже полный учебный год, я попала в реанимацию с подозрением на острое нарушение мозгового кровообращения. Случилось это после очередной неприятной ситуации в школе, а точнее, видимо, копилось какое-то время, и ситуация стала последней каплей. Я поняла, что надо снижать нагрузку. Я выпустила летом два одиннадцатых класса, и взамен ушедшей нагрузки решила ничего не брать.
От учеников
В последних числах августа я пришла в школу, были снова какие-то неприятные разборки по поводу моей нагрузки, и тут же у меня случился второй микроинсульт. В итоге мне всё-таки оставили 18 часов. В сентябре я вышла, но быстро стало ясно, что мне плохо. Последовало два больничных за сентябрь. В первых числах октября я вернулась после больничного. И вот тут закрутилась история с нарушениями.
Когда пришла заработная плата, я увидела, что она рассчитана неверно. Не хватало порядка 7 000 рублей. В школе не выдавали расчётные листы, о составных частях заработной платы учителя никогда не знали. В предыдущих школах мы обычно тоже получали лист с общей заработной платой, но всегда можно было попросить расшифровку, её выдавали нажатием одной кнопки. Я обратилась к бухгалтеру за расшифровкой, мне было сказано: «Нельзя, расшифровки не даём!» Я настояла. Мне сказали: «Пишите заявление, но одобрит ли директор, не знаю». Получила расшифровку. Увидела, что в оплате за классное руководство не хватает школьной части (в Москве оплата за классное руководство состоит из трёх частей: федеральная, городская и школьная, которая назначается дополнительным соглашением учителя со школой). Я подошла к директору с вопросом про недостающие деньги в заработной плате, он воспринял мой вопрос в штыки и сказал мне: «Это не этичный вопрос. Вам что, городских и федеральных мало?»
От учеников… сколько любви
Я ждала несколько месяцев, думала, что ошибку учтут и выплатят. Но выплаты так и не было. Я запросила расчётный лист в октябре, потом в ноябре. На меня смотрели уже не просто косо, а враждебно. Я снова подошла с вопросом, могу ли написать заявление, чтобы в расчётном листе проверить, сделан ли перерасчёт, но мне сказали: «Нет, не можете, директор не одобрит». Я тогда не стала идти на рожон. Просто продолжила работать.
Ушла в творчество с детьми. Мы участвовали во всех возможных конкурсах. Ученица моего класса выиграла Гран-при в конкурсе «Читать. Знать. Помнить» в рамках проекта «Мой район в годы войны». Победителей выбирали из 8000 претендентов. Это было потрясающе. Мы с Марусей и ее замечательной мамой сделали классное видео, где Маруся читала невероятной красоты прозу, вместе ездили на награждение. Награждала депутат Госдумы Ирина Белых, нас показывали почти по всем каналам. Мы так гордились. В общем, меня захлестнула работа. Так прошёл ещё один учебный год.
Ксения обожает творчество
В мае меня пригласили к директору. Мне было сказано: «У вас сейчас есть два пути. Один хороший, второй не очень. Хороший — вы увольняетесь по собственному желанию. Второй — больше шанса уволиться по собственному у вас уже не будет, и в следующем году будете уволены по статье, если, например, на вас будут жалобы». Этот разговор у меня записан.
Надо сказать, это излюбленный кнут в школьной системе, который действует на учителей безотказно. Достаточно сказать: «Мы на вас будем собирать жалобы», и учитель сделает всё. Я не согласилась. А почему я должна увольняться? Я работаю честно, моя совесть чиста. Я не боюсь никаких статей. Уходя из кабинета, я услышала: «А классное руководство мы у вас забираем».
Сейчас отматываю назад, спрашиваю себя, что меня заставляло всё равно оставаться и не уходить. Думаю, что это чувство несправедливости. Когда ты точно знаешь, что ты прав, ты ничего плохого не сделал, а просто задал неудобный вопрос, ты не понимаешь, почему ты должен выполнять условия тех, кто неправ. Ты видишь, что чёрное называют белым, кажется, что если ты согласишься с этим, то ты, как будто, себя предашь. К тому же, ты всё время надеешься, что вот сейчас справедливость восторжествует, ну не может быть так. Я ведь ни разу до этого с подобными абьюзивными отношениями не сталкивалась. Ты просто веришь, что начальство остынет, подумает, признает неправоту.
И это тоже от учеников
В июне 2021 года я ушла в отпуск, вдруг меня отозвали из отпуска для формирования новых седьмых классов. У меня появилась надежда. Раз меня отозвали, мы обсуждаем нагрузку, значит, всё наладилось. Но нет. Ничего не наладилось. Наоборот, меня начали выживать. Согласно нормам, учителя должны ознакомить с нагрузкой перед уходом в отпуск. Меня до ухода в отпуск не ознакомили. И вот уже после того, как меня отзывали, я получила электронное письмо от председателя методического объединения о том, что моя нагрузка будет 26 часов плюс 3 дополнительных, то есть 29.
Я ещё в апреле, когда с нас собирали предварительные пожелания, фиксировала просьбу оставить мне мою нагрузку 2020-2021 учебного года. 29 часов мне было не потянуть из-за состояния здоровья. И при этом в расшифровке нагрузки в письме я не увидела своего классного руководства, своего любимого седьмого класса, мои часы английского языка у этого класса тоже забрали. У меня началась паника, я стала писать письма с вопросами по поводу нагрузки и по поводу моего класса. Я была очень расстроена. На все мои вопросы я получила ответ: «Это административное решение». Но это не ответ. Есть же нормативы, есть приказ 1601, который регламентирует распределение нагрузки, в том числе преемственность. В приказе нет ни слова о том, что можно волюнтаристски дать больше часов.
Из приказа 1601
В итоге в июне 2021 года я обратилась в трудовую инспекцию и в прокуратуру. Была инициирована проверка школы. Она длилась два месяца. В ходе проверки стали появляться подложные документы. В частности, в сентябре появился липовый акт о том, что я сама 26 мая 2021 года отказалась от нагрузки. Затем второй акт такого же содержания, датированный 24 августа. Моей подписи на этих актах не стояло, только подписи заместителя директора, председателя методического объединения и почему-то учителя химии. Естественно, ответ из трудовой инспекции был о том, что я сама отказалась от нагрузки. Трудовая инспекция не нашла нарушений с липовым актом, зато всплыли другие нарушения, не связанные со мной: отсутствие расшифровок, отсутствие утверждённой формы листа заработной платы, отсутствие учёта рабочего времени, отсутствие дополнительных соглашений к трудовым договорам. Школа и директор были привлечены к административной ответственности, выплачивались штрафы.
В конце июля 2021 года я пришла в школу из отпуска. У меня на тот момент так и не было никакой нагрузки, я ходила по школе, мимо меня просто проходили представители администрации, как будто меня нет. Учителя как-то тоже начали сторониться, видимо, понимая, что я персона нон грата. В первых числах сентября 2021 года я пришла в школу с юристом. Было организовано большое совещание с участием представителя Департамента образования Москвы. Юрист пытался выяснить, почему у меня до сих пор нет нагрузки, почему забрали мой класс, причём не просто классное руководство, а все часы, была нарушена преемственность. Назывались странные причины. То буква класса поменялась, то класс расформировался. Всё это было полным бредом. По итогу юрист уже не выдержал и сказал: «Я прекрасно вижу, что вы просто избавляетесь от неугодного учителя, называйте вещи своими именами».
А это от давних учеников
От давних учеников — продолжение
Родители, когда узнали, что класс у меня забрали, не понимали, в чём дело. Я не стала им сначала говорить про конфликт с директором. Но они догадались сами, у многих были более старшие дети, и они знали эту школу давно. Они говорили: «Уходите, эта школа не для вас, вас тут съедят». Я просила их не помогать мне, не устраивать пикетов, не писать писем.
Тут слова вообще не нужны, по переписке все понятно
Дальше начались дисциплинарные взыскания. Первое взыскание — за то, что я «нарушила этику». А дело было так. Когда в последних числах августа я поняла, что мои надежды на справедливость и порядочность рухнули, я слегла. Муж очень расстроился за меня. Он понимал, что третий инсульт будет фатальным. Он написал письмо в Министерство просвещения. Пришёл ответ, что жалобу переслали в Департамент образования Москвы с припиской о том, что согласно 59 Федеральному закону нельзя переправлять жалобу школе. Департамент всё равно переслал письмо в школу. Была большая проверка. Меня опять начали трясти. Сказали, к тому же, что я «призывала родителей писать обращения в различные инстанции, выражать несогласие с действиями администрации», что я «распространяла неприятную информацию относительно будущего детей». Я попросила показать скрины или другие доказательства, где я это просила. Конечно, ничего такого не нашлось. В итоге я обжаловала это взыскание через суд и выиграла, совсем недавно суд его отменил.
В сентябре 2021 года я поняла, что мне не выплатили за классное руководство ни за июль, ни за август, хотя я до 31 августа являюсь классным руководителем, это всё ещё считается по закону нагрузкой текущего учебного года, несмотря на лето. Причём в этот раз мне не заплатили ни федеральные, ни городские, уже порядка 36 тысяч. Для меня это немалые деньги. Я спросила у других учителей, думая, что это меня так наказали. Оказалось, что не выплатили никому. Дело в том, что федеральные и городские выплаты в листе заработной платы выделяются отдельной строкой, их видно сразу. Знаю, что коллеги спрашивали у руководства. Ответ был такой: «Эти выплаты на лето отменили, забудьте». Учителя просто проглотили это и всё. Я пыталась им сказать, что так не делается. О любых изменениях в заработной плате положено уведомлять под расписку, составлять письменное дополнительное соглашение. Если человек не соглашается с уменьшением, то по Трудовому кодексу его можно увольнять с соответствующими выплатами, но никак не просто изменить оплату молча. Я начала копать документы. Никаких оснований не нашла. Наоборот, нашла, что эти выплаты положены абсолютной суммой без учёта отработанного времени.
Вот Ксения нашла регламент выплаты городских вознаграждений, в него были внесены изменений с декабря 2021 года, а до этого классное руководство оплачивалось абсолютной суммой
Вот, например, эта информация была на сайте ЦФО ДОНМ до марта 2022 года
Я подала в суд. Школа начала приносить разные объяснения в суд. На одном заседании они сказали, что на лето с учителей сняли функции классных руководителей. Всё это как будто задним числом и никаких приказов о снятии функций, с которыми учителя были бы ознакомлены.
На другом заседании представитель школы сказал в суде, что школе денег не дали.
Документ, согласно которому целевого финансирования вообще не было. Обратите внимание на дату приказа — задним числом
В итоге судья, послушав эти разные версии, сделала запрос в Министерство просвещения и в Правительство Москвы. Ответ пришёл из Департамента о том, что школа получила около 2,6 миллионов рублей. До учителей они не дошли. Я выиграла суд только зимой 2022 года, другие учителя не судились.
Ответ Департамента о том, что деньги выделялись
Ответ Департамента о том, что деньги выделялись
В марте 2022 года мне вынесли второе дисциплинарное взыскание за опоздания на работу на 1 минуту. Причём наказали за опоздание в тот день, когда я была дома, то есть в мой методический день. Я снова подала в суд на обжалование этого взыскания. Я понимала, что скоро будет третье и это станет основанием для увольнения. Я не ошиблась. Буквально через пару недель я шла на работу, мне позвонила секретарь, сказала, что вместо урока я должна прийти в кабинет и расписаться в приказе. Уже позже я узнала, что мне готовили очередное взыскание, поводом была якобы жалоба о том, что я нарушаю безопасность проведения уроков, которая может привести к угрозе жизни и здоровья учащихся. Не знаю, как они должны были это доказывать, но это сразу статья. Я там же, где говорила по телефону, села на скамейку, словно ноги подкосились. Прохожие помогли мне дойти до поликлиники. Сразу оформили больничный. Больше я в школу не вышла. Меня просто не отпустил муж.
Я написала заявление о приостановлении работы по статье 142 Трудового кодекса по невыплате заработной платы более 15 дней (речь и про тот самый долг в 36 000 рублей, и про ранее не выплаченную). Это было рискованно, ведь на тот момент судебного решения по моему иску о невыплате еще не было. Только я сама знала, что мне не выплатили.
По закону человек, который приостанавливает работу по статье 142 ТК имеет право не находиться на рабочем месте и при этом получать средний дневной заработок до тех пор, пока работодатель не расплатится по долгам. Мне не платили 11 месяцев, в табелях учета рабочего времени указывали недостоверную информацию, что я отсутствую по невыясненной причине. На самом деле причина была директору известна. Я лично в апреле принесла уведомление о том, что я приостанавливаю работу на основании статьи 142 ТК. У меня пытались уведомление не взять. Я брала коллегу в свидетели. Я всё-таки смогла его вручить. Мне там снова объявили, что уволят по статье. Итак, ещё раз подчеркну, что с апреля мне перестали выплачивать зарплату, хотя я имела право на средний дневной заработок до момента, пока мне не выплатят мой старый долг.
А ученики тем временем …
В октябре 2022 года я написала заявление в Следственный комитет. Я постоянно ходила в Следственный комитет, обивала пороги, уточняла, как идёт моё дело, вплоть до февраля. Потом перестала, потеряв надежду, и подала исковое заявление. В Следственном комитете ничего не двигалось до марта. Неожиданно в марте 2023 года мне упала сразу большая сумма за 9 месяцев, но не за все 11 месяцев. Думаю, тут приложил руку следователь. Тут же было Следственным комитетом вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Видимо, основанием стало то, что директор мне часть выплатил. В апреле меня пригласили на личный прием к заместителю прокурора Москвы. Там меня спросили: «А вам проценты за задержку выплатили?»Я сказала, нет. Прокурор вынес решение об отмене постановления об отказе и дополнительной проверке. И тут же мне пришли проценты. Не всё, но где-то третья часть.
Далее мне пришло от школы письмо о том, что со мной полностью рассчитались, я должна явиться на работу и что больше средний заработок мне выплачиваться не будет.
Точно такие же письма приходили также в марте и в феврале
Также в апреле началось самое ужасное. На каждое заседание суда стала приходить группа из школы. Около 6 человек. Подходят, суют мне бумаги, командуют: «Слушайте!». В бумагах то же самое, что мне уже написал директор на почту о выходе на работу, я ему на эти письма ответила уже дважды. Мне не очень понятно, насколько вообще правомочно вот так снимать учителей с уроков и заставлять их идти в суд, вылавливать меня. Просто вдумайтесь, там обычно кроме заместителя директора и сотрудника отдела кадров присутствуют учитель физкультуры, учитель начальных классов, педагог-библиотекарь. Только для того, чтобы зачитать мне то, что уже мне прислали. Зачем? С какой целью? Таким образом, ко мне подходили уже трижды. На третье заседание я пошла с мужем, заместитель директора так рвалась опять меня заставить что-то слушать, что пришлось вызвать приставов. Её держали два пристава и мой муж. Мы вызвали полицию в здание суда. Это был шок. Даже пристав повторял заместителю директора: «Отойдите! С вами не хотят общаться!» После этой третьей атаки в здании суда я впала в жуткую депрессию. После каждого такого рейда я просто лежу и глотаю таблетки, не в состоянии даже выгулять собаку. Третья встреча меня совсем доконала. Это самая настоящая травля. Директор прекрасно может снова составить липовый акт и уволить меня. Но нет, они меня преследуют. Вот в этом состоянии отчаяния я и написала Вам, Светлана.
На сегодняшний день долг школы передо мной составляет порядка миллиона рублей. Юрист, которого Вы помогли привлечь, пообещал помочь мне довести до конца последнее исковое заявление по большому долгу. Школа сейчас заваливает суд нелепыми объяснениями, например, такими:
Я очень рада, что со мной теперь юрист. Он говорит, что мне больше не придётся ходить на заседания. Кстати, одна из моих коллег недавно попыталась тоже вернуть себе деньги за классное руководство за лето 2021 года. Ей сказали, что поезд ушел за сроком давности. Знаю, что в школе, где я фактически не работаю весь учебный год, говорят, что я серьёзно больна. Про суды и всю ситуацию знают единицы, в частности, та группа, которая за мной ходит.
Моя задача сейчас — восстановиться, возможно, пройти курс реабилитации. Я, кстати, начала получать юридическое образование. Возможно, когда я его закончу, удастся помогать другим учителям».
Ксения с учеником в карете скорой помощи. Помните, под статьей про Соню, которая получила 126 ножевых, все активно рассуждали, должен ли учитель или кто-то от школы сопровождать ученика в скорой или следовать за скорой. Вот для Ксении даже вопрос так не стоит
Я, конечно, не могла не спросить Ксению, как в такой школе живётся детям. Есть ли травля? Рыба всегда гниёт с головы, и именно вот в таких школах, где нет человеческого отношения к учителю, часто и для учеников воздух отравлен. Ксения ответила: «В школе процветает травля». Также школа прославилась историей про увольнение учительницы, забывшей телефон на экзамене. Это не удивительно. Обратите внимание, как много параллелей. Все ситуации насилия похожи друг на друга. В ситуации травли ребёнка в школе точно так же, как у Ксении:
— большинство демонстрирует абсолютную виктимность, предпочитает потерпеть, только единицы готовы идти против системы и доказывать, что нарушения недопустимы, остальные просто склоняют голову, лишь бы хуже не сделали, а кто-то даже присоединяется к травле, в случае травли ребёнка часто дети, считывая поведение учителя, начинают травить, а родители набрасываются на ту маму, которая решает защитить своего ребёнка, также и в случае Ксении, образовалась даже группа людей, которые участвуют в её преследовании, уверена, если бы Ксения физически была в школе, коллеги травили бы её там;
— те, в чьих руках сосредоточена власть (в случае школьной травли это обычно учитель и школьная администрация, в случае Ксении — это школьная администрация), пытаются тебя бесконечно убеждать, что дело в тебе, что чёрное — это белое, а белое — чёрное, например, что вопрос о зарплате не этичен, не удосуживаются с тобой цивилизованно поговорить, вообще не проявляют ни малейшего интереса тебе помочь, признать свой косяк, найти, где же у них внутри есть прореха, исправить её, чтобы дальше жилось лучше, эффективнее и приятнее, а наоборот, пытаются атаковать, завалить подложными документами и лжесвидетельствами, бесконечно увеличивают круги ада для жертвы и для себя, только бы не признать свою ошибку;
— вся эта культура насилия в подобных школах обычно пропитывает все слои и уровни.
Дорогие учителя, пожалуйста, не терпите. Вас в школе много, десятки, в некоторых даже более сотни. Когда к вам несправедливы, когда вы явно видите нарушения, когда вы сталкиваетесь с дедовщиной, не молчите. Если вы спокойно говорите коллеге: «Потерпи, тебя поедят, потом на новых перекинутся», вы совершаете преступление. Вы нормализуете происходящее и позволяете злу быть. О какой защите детей, о какой безопасной среде для учеников в школе мы можем вообще вести речь, когда система вот так насилует своих же? И я не только про некомпетентных директоров, с ними всё понятно. Остаётся лишь надеяться, что таких немного. Я больше сейчас обращаюсь к самим учителям. С вашего молчаливого согласия происходят страшные вещи не только с детьми в школе, но с вами.
