Идея отправить в космос представительницу прекрасного пола принадлежала помощнику главкома ВВС генерал-лейтенанту Николаю Каманину. 23 декабря 1961 года, всего через восемь месяцев после полета Гагарина, президиум ЦК КПСС поддержал его предложение о формировании женского отряда космонавтов. Уже с первых чисел января 1962 года в обстановке строжайшей секретности по всей стране в аэроклубах начался предварительный отбор девушек. После изучения нескольких сотен личных дел около шестидесяти спортсменок были направлены на медицинскую комиссию и, в итоге, к началу апреля в отряд зачислили пятерых прошедших жесткое сито отбора: Валентину Пономареву (28 лет), Ирину Соловьеву (25), Жанну Ёркину (25), Валентину Терешкову (25) и Татьяну Кузнецову (21). Всем пятерым в соответствии с действовавшими тогда требованиями присвоили первичные офицерские звания.
Ирина Соловьева, Валентина Пономарева, Валентина Терешкова, Татьяна Кузнецова, Жанна Ёркина
До этого Ирина Соловьева работала инженером в проектном бюро «Уралэнергомонтаж», Валентина Терешкова на Ярославском комбинате технических тканей — сначала на производстве, затем стала освобожденным секретарем комсомольской организации, Татьяна Кузнецова — старшим лаборантом московского НИИ радиоэлектронной промышленности. Валентина Пономарева проявила себя многообещающим инженером в Институте прикладной математики, которым руководил академик Мстислав Келдыш, а Жанна Ёркина преподавала в деревенской восьмилетней школе в селе Пальково Рязанской области. Четверо из них всерьез увлекались парашютным спортом, совершили множество прыжков, а кое-кто даже входил в сборную команду страны (только у Пономаревой было всего восемь прыжков, но зато она мастерски пилотировала Як-18 и даже участвовала в соревнованиях).
Валентина Терешкова во время предполетной подготовки
Выбор той, кто полетит раньше остальных, отличался от выбора пилота первого «Востока». На примере Гагарина командование ясно представляло себе, что значит стать первым в космосе. Для всех пяти имевшихся кандидаток учитывалось все, вплоть до менструальных циклов. Но помимо здоровья, знаний, особенностей характера, решение определялось еще и субъективными оценками тех, кто выбирал. Королев, Каманин и Гагарин были за Валентину Терешкову. Специалисты ГНИИИ авиационной и космической медицины склонялись к выбору Валентины Пономаревой, имевшую навыки пилота и высшее образование (инженер-механик жидкостных ракетных двигателей). К ним присоединился академик Мстислав Келдыш. Решающим аргументом против было то, что у неё имелись семья и ребенок и никто не хотел рисковать жизнью матери. Спорам положил конец сам Никита Хрущёв. Есть версия, что он выбирал будущую космонавтку по фотографии, но вряд ли она соответствует действительности. Скорее всего, сыграло роль то, что Валентина Терешкова по базовому образованию была ткачихой, а легкая промышленность занимала во внутренней политике Хрущева одно из важнейших мест.
Подгонка космического скафандра
Долго не могли определиться с программой полета. В январе 1963 года рассматривались три варианта: полет одного корабля с женщиной на борту на одни или на трое суток; групповой полет двух кораблей с женщинами с суточным интервалом между запусками; «смешанный» вариант, когда корабль с женщиной летает до трех суток, а с мужчиной — пять-семь суток. Хотя окончательный вариант пока не был утвержден, генерал Каманин поставил женской группе задачу готовиться к групповому полету на двух кораблях к 20 марта 1963 года. Однако 21 марта Президиум ЦК КПСС постановил: «Отдельно женский полет не проводить, провести его вместе с мужскими длительными полетами». 13 апреля Королев и Каманин окончательно согласовали программу: на первом корабле летит мужчина на восемь суток, на втором — женщина на двое-трое суток; полет состоится в августе 1963 года; к этому сроку нужно подготовить Терешкову, Соловьеву, Пономареву и Ёркину. 10 мая в узком кругу членов Госкомиссии было принято решение запускать оба корабля в начале июня. Командиром «Восток-5» назначили Валерия Быковского, запасным — Бориса Волынова. На «Востоке-6» в космос должна была отправиться Валентина Терешкова; ее дублеры — Соловьева и Пономарева.
Космонавт Андриан Николаев напутствует «Чайку» перед стартом.
Старт «Восток-5» (3КА №7) с Быковским (позывной «Ястреб») на борту состоялся 14 июня 1963 года, с задержкой на три часа. Согласуясь с баллистическими данными корабля «Восток-5», было решено произвести запуск «Восток-6» 16 июня, после полудня. Корабль с первой женщиной-космонавтом Валентиной Владимировной Терешковой на борту (позывной «Чайка») вышел на расчетную орбиту. Поначалу казалось, что и дальше все пойдет хорошо — наземные службы отметили собранность Терешковой, четкость ее реплик. Однако дальше события развивались, мягко говоря, не идеально. На вторые сутки, 17 июня, руководители полета обратили внимание на нечеткие уклончивые ответы Терешковой. Ее поведение насторожило и вызвало сомнение в бодрых отчетах космонавта.
Впоследствии в докладе Госкомиссии Терешкова отмечала, что все первые сутки она практически не ощущала скафандр; затем появились ноющие боли в правой голени, которые не проходили до самой посадки. Ее мучила тошнота, она не могла есть заготовленную пищу. Из-за проблем с самочувствием она фактически сорвала программу научных экспериментов: не смогла отвязаться от кресла, не смогла дотянуться до укладок с материалами. В то же время и сам космос подбрасывал проблемы: из-за солнечных вспышек атмосфера Земли «разбухла», естественное торможение «Востока» ускорилось. Собравшаяся Госкомиссия решила сажать корабль Быковского на 82-м витке (к исходу пятых суток), а «Чайку» — на 49-м витке (к исходу третьих суток).
18 июня Терешкова должна была опробовать ручное управление, чтобы в случае отказа автоматической системы ориентации перед спуском взять ситуацию под контроль на текущем витке. Однако ни с первого, ни со второго раза у нее ничего не получилось. Понятно, что руководство полетом озаботилось этой проблемой. Генерал Каманин записал в своем дневнике: «С Терешковой разговаривал несколько раз. Чувствуется, что она устала, но не хочет признаться в этом. В последнем сеансе связи она не отвечала на вызовы ленинградского измерительного пункта. Мы включили телевизионную камеру и увидели, что она спит. Пришлось ее разбудить и поговорить с ней и о предстоящей посадке и о ручной ориентации. Она дважды пыталась сориентировать корабль и честно призналась, что ориентация по тангажу у нее не получается. Это обстоятельство всех нас очень беспокоит: если придется садиться вручную, а она не сможет сориентировать корабль, то он не сойдет с орбиты. На наши сомнения она ответила: «Не беспокойтесь, я все сделаю утром». Связь она ведет отлично, соображает хорошо и пока не допустила ни единой ошибки. За ночь она отдохнет и автоматическую посадку должна перенести хорошо».
Утром 19 июня, на 45-м витке, Юрий Гагарин лично зачитал Терешковой инструкцию, требуя подтверждения каждого шага. «С 7 ч. 40 мин. до 8 ч. 05 мин. ориентировала корабль… Все в порядке. Сделала закрутку по крену … Передайте «Заре-1» — на 47-ом витке полностью за 20 минут сориентировала корабль по-посадочному по всем трем осям. Сделала закрутку корабля. Сделала все как положено» — доложила «Чайка». Однако на этом её приключения не закончились. В момент схода с орбиты Терешкова доложила о срабатывании тормозной двигательной установки и начале спуска, но ее сообщение не услышали. Специалисты разволновались, ведь никто не знал, что происходит с кораблем. Тем не менее «Восток» сам все сделал по графику: отсеки разделились, начался нормальный спуск в атмосфере. Катапультирование прошло мягко — Терешкова приземлилась в 400 метрах от спускаемого аппарата, поблизости от расчетного района. Из-за невозможности управлять парашютом Валентина приземлилась спиной вперед и сильно ударилась лицом о забрало гермошлема разбив нос и получив синяк под глазом, которые ей потом пришлось прятать под толстым слоем макияжа. Проведение фото и киносъемки приземления (впоследствии облетевшие весь мир) отложили на один день — космонавтка была вымотана до предела и выглядела не лучшим образом.
После приземления местные жители, подоспевшие к спускаемому аппарату, помогли Терешковой снять скафандр и оказали ей теплый прием и она, нарушив все медицинские инструкции, в знак благодарности подарила им тюбики с «космической» едой и, к ужасу врача, подкрепилась предложенными ими картошкой с луком и молоком. Сохранилась фотография -кто-то из корреспондентов оказался у места приземления Терешковой раньше отвечавших за ее безопасность полковников и генералов. Отбросив все медицинские наставления, она бойко расправлялась с местными продуктами питания, удобно расположившись на парашютном шелке. Трое суток в космосе «Чайке» было не до еды.
Хуже того, Терешкова пыталась уже на Земле дописывать бортовой журнал (на орбите она не смогла делать записи, так как в суете сломала все свои карандаши) и это заметили прибывшие поисковики. Королев, узнав о нарушениях, был вне себя. В узком кругу он якобы заявил: «При мне больше ни одной бабы в космосе не будет». Причем, слово «баба» скорее всего додумали журналисты, чтобы вообще можно было опубликовать эту гораздо более грубую фразу. Некоторые подробности инцидента можно найти в книге воспоминаний Бориса Чертока (на протяжении долгих лет бывшего ближайшим соратником Королева) «Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны».
«… Первые дни после возвращения на Землю у космонавтов расписаны по медицинским обследованиям, митингам, встречам, пресс-конференциям и прочим обязательным мероприятиям. Разговор надо было провести как можно скорее, пока земная суета не стерла ощущений полета. Мое обращение к Каманину с просьбой выделить в расписании Терешковой два часа для встречи со специалистами успеха не имело. Я пожаловался Королеву. Через полчаса он позвонил и предупредил: «Завтра в двенадцать Терешкова будет у тебя в кабинете без сопровождающих. Не собирай много народу. Только деловой разговор, и чтобы никакого ажиотажа с автографами». Желающих побывать на такой необычной встрече набралось больше, чем мог вместить кабинет…
Все шло по расписанию. Терешкова приехала в сопровождении Лялина — личного референта Королева, бывшего оперативного работника КГБ. Я представил «Чайке» собравшихся и сказал, что нам бы хотелось услышать от нее рассказ в подробностях о попытках ручного управления, ощущениях, визуальном наблюдении, и, если может, пусть критикует, не стесняясь, все, что затрудняло управление ориентацией, включение режимов связи, и, вообще, очень просим откровенно высказать все, что она думает о корабле. Неожиданно в кабинет вошел Королев: «Извините, товарищи, мне нужно с Валей побеседовать. Через десять минут я ее к вам отпущу».
Валентина Терешкова и Сергей Павлович Королев
Я открыл «комнату отдыха» за кабинетом. Конфиденциальная беседа вместо десяти продолжалась минут тридцать. Королев появился первым. Посмотрев на собравшихся, лукаво улыбнулся и быстро вышел. Еще несколько минут мы прождали Терешкову. Она не могла скрыть заплаканных глаз и подавленного состояния. Мы поняли, что разговора, о котором договорились, теперь уже не получится. Раушенбах для облегчения беседы начал сам задавать вопросы. Башкин, желая разрядить обстановку, вклинился и вспомнил о впечатлениях на КП во время полета. У меня было ощущение, что она вот-вот заплачет. В конце концов разберемся мы с этим ручным управлением, а сейчас Терешкову надо освободить от наших допросов. Проводив «Чайку» до машины, я пообещал, что мы еще найдем время для серьезного разговора. Когда вернулся, за столом шло бурное обсуждение случившегося. Кажется, Калашников высказался: «Женщина, даже космонавт, остается женщиной, обидеть ее проще, чем толстокожего мужика». Никто из нас так и не узнал, зачем СП (Королеву) понадобилось доводить Терешкову до слез. Еще раз в слезах я видел «Чайку» после гибели Гагарина».
Впрочем, подобные тонкости мало кого тогда интересовали. Хрущев получил новую возможность покрасоваться с космонавтами на трибуне Мавзолея и заявить о научно-техническом превосходстве СССР. А вскоре, 3 ноября 1963 года, по настоянию главы государства провели еще одну акцию, превратив свадьбу летчиков-космонавтов Валентины Терешковой и Андриана Николаева в настоящее шоу с участием высшего руководства страны.
Космонавты Г. Титов, А. Николаев, В. Терешкова, Ю. Гагарин и В. Быковский на трибуне мавзолея
С точки зрения пропаганды, полет «Чайки» стал серьезным прорывом. После запуска первого спутника в 1957 году, а также после полета Юрия Гагарина в 1961-м Советскому Союзу удалось нанести США очередной удар в борьбе за господство в космическом пространстве. Тем не менее с научной точки зрения, этот полет принес лишь разочарования, а вместе с ними — катастрофические последствия для других кандидаток в космонавты. В 1969 году женская группа в отряде была расформирована. Пономарева, Соловьева и Ёркина остались работать в Звездном городке, в подразделениях, связанных с подготовкой, а Кузнецова стала военпредом представительства Министерства обороны.
Лишь спустя 20 лет после полета первой женщины-космонавта у генерального конструктора НПО «Энергия» Глушко вновь появилась идея запустить в космос женщину в ответ на заявление NASA о планах в свою очередь отправить в космос в составе экипажа шаттла астронавтку Салли Райд. Но на этот раз выбор был сделан в пользу настоящего профессионала — Светланы Савицкой — летчика-испытателя, рекордсменки, чемпионки мира по парашютному и самолетному спорту (а также дочери зам. главкома ПВО маршала авиации Евгения Савицкого). Её первый полет состоялся с 19 по 27 августа 1982 года в качестве космонавта-исследователя на корабле «Союз Т-7» и орбитальной станции «Салют-7». Второй — с 17 по 29 июля 1984 года в качестве бортинженера корабля «Союз Т-12» и орбитальной станции «Салют-7». 25 июля 1984 года впервые в мире женщина-космонавт Светлана Савицкая осуществила выход в открытый космос, пробыв вне космического корабля 3 часа 35 минут. После неё летали Елена Кондакова (в 1994-м на «Союз ТМ-20» и в 1997-м на шаттле «Атлантис») и Елена Серова в марте 2015-го на «Союз ТМА-14М».
Летчик-космонавт Светлана Савицкая
Что касается самой Валентины Терешковой, то в отряде космонавтов она оставалась до 1997 года, дослужившись до звания генерал-майора, но в космос больше не летала. Основным ее занятием стала общественно-политическая деятельность. В настоящее время она депутат Госдумы от партии «Единая Россия» и член центрального штаба Общероссийского народного фронта.
В 2011 году, незадолго до своей смерти, Борис Черток, намекая на неудачный полет Терешковой, примирительно написал о ней, что в «общественной и государственной деятельности» она добилась «поистине космических высот».
